Сообщения
Председатель проекта «Белая Русь – сестре Сербии» профессор И.А. Черота в дни 620-летия битвы на Косовом Поле посетил Косово. В десятом номере журнала «Неман» за 2009 год опубликована его статья « Косовская битва продолжается».
Предлагаем вашему вниманию эту статью.
Уже без малого сорок лет, как я приобщился к сербистике/югославистике. Обусловлено это было интересом к государству, которое образовали славянские народы и устроение которого должно было основываться на высоком принципе “братства, единства”. Так что закономерно возникало желание как можно лучше знать судьбы единых народов-братьев и как можно больше делать для того, чтобы с ними также братские связи укреплял и мой народ. Между тем, высокие принципи и возвышенные идеи, как правило, не выдерживают жестоких испытаний текущей политикой, которая по природе и сути своей ориентирует на иное.
А Югославия в этом плане – пример особо показательный и назидательный. Прежде всего с точки зрения непременной последовательности “цепной реакции”, в результате которой кардинально изменился не только общий состав прежнего государства, но и состояние всех ее составных частей, и взаимоотношения между ними, не говоря уже о судьбах граждан, особенно жителей тех республик и краев, которые более всего поверглись переустройству.
Так вот, о происходившем и происходящем там, делится своими наблюдениями, впечатлениями и соображениями небезразличный свидетель, десятки раз посещавший Социалистическую Федеративную Республику Югославию, потом – всего лишь двусоставную Союзную Республику Югославию, затем – Сербию и Черногорию как своего рода конфедерацию, с недавнего времени – Республику Сербию как отдельную страну, а в нынешнем году уже и сербский автономный край Косово и Метохию как отделенную самопровозглашенную “Республику Косόва”.
Нескромно, пожалуй, вести разговор о том, сколько довелось по этой проблематике читать, переводить и самому писать, консультировать научные структуры и издательства, читать лекции... Поэтому исходно готов признать, что и как ученик я был не самый усердный, и как специалист мог стать лучше. Однако и вероятных оппонентов-скептиков просил бы учесть и согласиться, что у меня имелись-таки объективные предпосылки и субъективные возможности составить общее представление о сербах как народе, о Сербии как стране. И, в частности, осмыслить, что значит Косово – не только для сербов, но и для христиан в целом, и для всего мира.
Да вот, написав о “всем мире”, должен остановиться, ибо понимаю, что здесь нужны оговорки, уточненния. Во-первых, просто невозможно закрыть глаза на коллизии отношения “внешнего мира” к Косаву . А во-вторых, никак нельзя считать оптимальными и даже дапустимыми решения, которые па статусу Косова и Метохии предлагают сильные мира сего. На самом деле они просто неприемлемыми и чрезвычайно опасны, уже потому, што провоцируют “косовизацию” Европы, если не всего мира. Это ясно всем, кто имеет глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, и голову, чтобы думать и хоть что-то понимать.
У “Косовской проблемы”, конечно, весьма непростое историческое, этно-культурологическое и геополитическое содержание. В то же время, ей свойственно то, што не может игнорироваться ни “ изнутри”, ни “извне”, что должно всеми восприниматься как непременная объективная данность, в реальных проявлениях. Напомним основное, опираясь на факты, которые, увы, игнорируются.
*
Нынешний Косовско-Метохийский край до ХІ в. был пограничьем Византии; с конца ХІІ в. он – колыбель и центральная область сербского государства, которое собрала и утвердила династия Неманичей и которое наибольшего расцвета достигло в середине ХIV в. при царе Душане. Город Призрен тогда был столицей Сербии, а в городе Печ находился трон Патриарха Сербской Православной Церкви, имевшей автокефалию с 1219 года. Уже в эпоху раннего средневековья здесь, помимо Призрена и Печа, имелись такие значительные города, как Звечан, Липлян, Неродимле, Ново Брдо, Трепча, Янево. Здесь также сформировались важнейшие центры сербской праваславной культуры – монастыри Грачаница, Дечаны, Девич, Баньска, Печская Патриархия, св. Архангелов, церковь Богородицы Левишской в Призрене и др. Согласно данным обстоятельных исследований, 98 % населения края тогда составляли сербы. Албанцы же (по отношению к ним чаще употребляются такие этнонимы, как “шиптари” и “арбанаси”) входили в остальные 2% вместе с греками, валахами, сасами и представителями иных этнических групп.
Следует помнить, что на территории нынешнего края Косаво и Метохия в те времена еще действовали рудники. Там были и есть чрезвычайно богатые месторождения каменного угля, железа, цинка, свинца, кобальта, молибдена, серебра, золота. И, что весьма существенно, всегда особое значение придавалось геостратегическому положению этих территорий. Издавна закрепилось мнение: “Кто держит Косово – держит Балканы”.
На Косовом поле15/28 июня 1389 года произошло важнейшее событие сербской, европейской да и мировой истории – героическая и одновременно трагическая битва православных сербов во главе с князем Лазарем против турецких завоевателей во главе с султаном Муратом. Князь Лазарь там принял мученическую смерть “за Крст часни и Слободу златну”. Его войско остановило проникновение турецкой орды в Европу, пожертвовав своей государственностью. Сербы эту битву не выиграли; хотя и нельзя сказать, что проиграли, т.к. Мурат погиб тоже, турецкое войско отступило, а в очередной битве (1402 г.) над турками одержана победа и положение Сербии несколько упрочено. До середины ХV в. край оставался еще под властью сербов, но центр государства сместился на север, и турки постепенно все же захватили исконно сербские земли, почти на пять столетий подчинив их.
С 1459 г. по 1912 г. население Косова и Метохии – изначально сплошь сербское, православное – оказалось под османским игом, в условиях жестокого политического, социального и вероисповедного гнета, и количественное соотношение автохтонов и пришлых стало меняться. Вынужденно происходили и массовые (“великие”) переселения – например, в 1690 году тысячи сербов под предводительством Патриарха Арсения ІІІ переселились на земли нынешней Воеводины. Показательно, что при всем этом в Косово и Метохии численность исламизированных сербов, потурченцев, была незначительной – около 2-3 %.
Активизировавшаяся с начала ХІХ века национально-освободительная борьба сербов неизменно сталкивала их с албанцами, заселявшими край как захватчики, сторонники-защитники османской власти и носители мусульманской веры. При поражениях сербских повстанцев неизменно следовал террор не только со стороны турок, но и местных албанцев. Когда же в конце концов государственность Сербии была восстановлена, край остался вне ее границ. Тем временем косовские албанцы организовали движение за “Великую Албанию”. Хотя, уточним, до 1912 года самостоятельного государства Албании тоже не было, однако с 70-х годов ХІХ в. действовала организация под названием “Албанская лига” / “Призренская лига”, которая сформулировала великоалбанскую идею и занималась ее осуществлением. Соответственно, с 1878 по 1912 гг. на территории Косова и Метохии сербов не просто угнетали, а стремились уничтожить либо изгнать. И численность сербского населения там только за этот период сократилась на полмиллиона.
В итоге балканских войн Косовско-Метохийский край был присоединен к Сербии. С 1919 по 1941 гг. он находился в составе Королевства СХС ( т.е. сербов, хорватов и словенцев, а с 1929 г. название – Королевство Югославия). И в этот период его население было все еще сербским по преимуществу. А с началом Второй мировой войны демографическая ситуация резко изменилась в результате действий немецких и итальянских оккупантов: одни на части Косова и Метохии создали Албанскую автономную область, а другие “свою” часть края, вместе с западно-македонскими и восточно-черногорскими территориями, присоединили к “новой” Албании, которая была создана под их протекторатом. Короче говоря, сербы в массовом порядке вынуждены были покидать родину, где ради осуществления идей Второй Албанской лиги, созданной в 1943 году, вновь установился террор: свыше 10 тысяч сербов уничтожено, около 100 тысяч изгнано. А вместо них из Албании переселено около 75 тысяч новых жителей – разумеется, албанцев. Тем не менее, согласно данным, которые Синоду СПЦ представлял епископ Рашско-Призренский Владимир, на сентябрь 1948 года паства его епархии насчитывала 169 678 душ ( См.: Шиптарски геноцид над Србима у 20.веку. Грачаница-Београд, 2008. С. 440).
После победы над фашизмом, при образовании Федеративной Народной Республики Югославии, создана Автономная Косовско-Метохийская область в составе Республики Сербии. Но, как это ни странно, изгнанные оккупантами и коллаборационистами в 1941-45 гг. сербы вернуться туда не могли. Иосиф Броз Тито запретил это своим специальным указом от 16 марта 1945 года. Более того, их – представителей победившего народа! – земельная собственность и вся недвижимость оказались национализированными и отданными представителям народа побежденного, численность которого в крае еще раз увеличена за счет переселенцев из соседней Албании (Само собой напрашивается сравнение: результаты Второй мировой войны не только теперь и не только для белорусов парадоксальны).
А дело в том, что Броз Тито планировал создать Балканскую Федерацию. И в ее состав, кроме югославских республик, хотел включить и Болгарию, и Грецию, а также Албанию, которой намеревался перадать Косово и Метохию (Опять имеются основания сравнить: оказывается, не в единственном числе был “отец народов”). Соответственно, Тито сам стимулировал и натуральный прирост местного албанского населения – станавился кумом каждой албанской семьи, в которой рождался девятый ребенок, и увеличение численности переселенцев из Албании. Этот процесс приостановлен был разрывом отношений между Югославией и Албанией в 1948 году, но опять возобновился после того, как в 1963 году Косовско-Метохийская область получила статус Автономного края, причем этот статус был укреплен еще и законодательством 1974 года. Албанцы имели там не просто все права, равные с остальными согражданами, но и свой краевой парламент, свое правительство, не говоря уже о возможностях развивать культуру, средства массовой информации, литературу и книгоиздательство на родном языке, получать на нем среднее и высшее образование. Преимущества албанского населения все более расширялись и закреплялись, а с конца 1960-х годов активизировалось движение националистическо-
Попытки защитить свой народ предпринимала неоднократно Сербская Православная Церковь, апеллируя к закону и его гарантам. В частности, 19 мая 1969 года Синод СПЦ обратился непосредственно к Президенту СФРЮ И.Б.Тито. Обращение содержало аргументированную констатацию, что православное население края и его святыни подвергаются террору: совершаются нападения на монастыри, в том числе женские, наносятся физические повреждения их насельникам, уничтожаются монастырские посевы и лесные угодья, разрушаются надмогильные памятники... В своем ответе 23 мая 1969 года Тито выразил сожаление в связи с приведенными фактами, признав их нарушениями Конституции СФРЮ.
Несмотря на это, кризис межэтнических отношений в крае углублялся и стал приобретать крайние формы – как открытый, причем все нарастающий, террор местных албанцев по отношению к неалбанцам, а прежде всего сербам: в 1981 году прокатилась волна беспорядков – сначала в Приштине, затем в других местах; в 1982 году подожжена Патриархия... Начались акции под лозунгом: “Косово – республика”. Не безосновательной была информация из разных источников, что происходило это при непосредственной поддержке Албании; отмечалась активная деятельность ряда албанских эмигрантских организаций, среди которых особую роль играл “Национальный фронт”. А в СФРЮ не менее активно действовали подпольный “Революционный комитет за освобождение албанцев” и созданное в 80-е гг. “Национальное движение Косова”. И к началу 1990-х уже насчитывалось более десятка партий, которые составили разветвленную “Албанскую политическую альтернативу Косова”. Эти силы 2 июля 1990 года абъявили “Декларацию независимости”, создали параллельную подпольную систему власти – “правительство Косовской Республики”, которое начало активно действовать после распада СФРЮ, и сформировали так называемую “Освободительную армию Косава” (ОАК, по албански - UČK). Как свидетельствуют СМИ разных стран, подготовка террористов-профессионалов и командиров UČK велась в зарубежных центрах радикального исламского фундаментализма, а также в Албании, позднее – в Боснии и Герцеговине; оттуда же поступали снаряжение, оружие и боеприпасы. По некоторым сведениям, в крае были созданы свои центры подготовки террористов, получающие поддержку от Аль-Каеды. Все указанное привело к тому, что UČK, начав масштабную борьбу с силами правопорядка, в 1996-98 гг. повела настоящую войну. Вряд ли нуждаются в комментариях цифры: только за период с 1 января по 30 августа 1998 года на территории Косова и Метохии албанцами совершено 1126 террористических актов, в результате которых убито 74 и ранено 282 полицейских, а также, соответственно, 80 и 95 гражданских лиц; с 1 января по 31 октября 1998 года теми же силами осуществлено похищение 260 лиц, среди которых было 50 женщин и 14 несовершеннолетних. Банды террористов нападали на монастыри и храмы – в частности, обстреляли из гранатометов монастырь свв. Космы и Дамиана в с. Зочиште, увели 8 монашествующих, а также 27 стариков и старух, укрывавшихся в святой обители от террора.
Кстати, в 1994 году из представителей США, Великобритании, Германии, Франции, Италии и России была создана Международная контактная группа (МКГ), возглавить которую Генсек ООН поручил Марти Ахтисаари, бывшему президенту Финляндии. Объективно перед комиссией стояла задача выработать систему мер, которые бы позволили выйти из политико-правового кризиса – восстановить власть закона, сдержать распространенние межэтнической вражды и организованной преступности на ее почве, гарантировать безопасность всем жителям края, независимо от их этнической и религиозной принадлежности, наладить охрану святынь и памятников культуры, обеспечить возвращение беженцев и создание властных структур всех уровней с участием как албанцев, так и сербов... Короче говоря, МКГ надлежало искать и приводить в действие принципы, которые должны были бы стабилизировать ситуацию без отлагательств, не дожидаясь окончательного определения статуса Косава и Метохии. Однако США давили, настаивая: “сначала статус – потом принципы”. А это означало, что с изгнанными сербами не желают считаться, что их права – исконные, наследственные, приобретенные давно и недавно – игнорируются ... И что еще страшнее – все вопросы, касающиеся судьбы исконно сербского края и его населения должны были решаться фактически без участия как Союзной Республики Югославии, так и Сербии. Их попросту лишали права на защиту своего суверенитета и международно признанных границ, т.е. того, что ООН декларирует как неотъемлемое право каждого государства.
Эскалацию напряженности и антисербского террора не смогло остановить созданное 28 сентября 1998 года Временное Вече Автономного края Косаво и Метохия. Поэтому ради сохранения суверенитета и территориальной целостности страны, стабилизации положения власти Союзной Республики Югославии были вынуждены, подключив армию, наряду с полицией, принимать жесткие меры по обезвреживанию террористического движения. Активные действия UČK были остановлены, ситуация взята под контроль. Но развитие событий пошло по иному сценарию. Мировые средства массовой информации буквально захлестнула мощная волна обвинений в неадекватности принятых мер, в жестокости и якобы массовых расправах сербов над албанцами. Между тем, все было наоборот, что подтверждалось общеизвестными сведениями: если в начале 1990-х из 2 миллионов населения края сербов насчитывалось примерно 300 тысяч, то к 1998 году их численность сократилась на половину, а по некоторым источникам – на две трети; так или иначе, на то время уже не менее 200 тысяч косовских сербов являлись беженцами. По сути, это была информационная вайна, которую против СРЮ повели США в союзе с рядом европейских государств; шум на весь мир поднимался для того, чтобы нейтрализовать Югославскую Армию, вынудить, чтобы она пакинула край, статус которого ставился под сомнение, вместо ЮА ввести войска НАТО, которым, помимо прочего, дать право размещаться по всей территории СРЮ... И чтобы протащить такой план “урегулирования”, использовались многие средства. Прежде всего – давление с разных сторон. На дальнейшее развитие этого процесса определяющим образом повлияла конференция в замке Рамбуйе возле Парижа ( февраль 1999 г.) с участием США, ЕС и РФ. Под многосторонним прессингом власти СРЮ и Сербии готовы были согласиться на вывод армии с территории края. Но как можно было дать согласие на оккупацию?! Так что ожидавшихся результатов конференция в Рамбуйе не дала. Поэтому США безапелляционно заявили, что Косово и Метохия, да и Югославия в целом – зона их интересов. Соответственно, 24 марта 1999 года войска США с 18 странами-союзницами без санкций Совета Безопасности ООН – более того, в нарушение устава этой международной организации – осуществили агрессию против СРЮ. “Мудрствовавшие лукаво” подавали это как борьбу против “диктатуры Милошевича”, за установление демократии, за права человека, за “предотвращение гуманитарной катастрофы” и т.д. и т.п. Если же называть вещи своими именами, то блок НАТО выступил как организация международного террора, которая осуществляла разрушение суверенного государства, вмешавшись в его внутренние дела, а поддерживала террористов-сепаратистов, имеющих целью создание этнически чистой территории для себя и отделение края от Сербии, Югославии. Так что не без оснований аббревиатуру “НАТО” сербы расшифровывали как “Новая Албанская Террористическая Организация». Вполне естественно, что албанские террористы и сепаратисты восприняли натовцев как своих единомышленников и союзников. Увы, на сторону агрессоров стали также правительства бывших братских республик – Боснии и Герцеговины, Хорватии, Словении, Македонии. Фактически поддержали НАТО и правительства всех соседних стран – Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехии, Словакии... Росии тоже. Так или иначе, в связи с очевидными беззакониями протестов они не заявили, наоборот – позволили агрессорам беспрепятственно пользоваться своими “воздушными коридорами“, а то и аэродромами.
78 дней и ночей велась бомбардировка городов и сел – не только военных объектов, но и больниц, школ, детских садов. По всей стране разрушались железные и шоссейные дороги, мосты, нефтехранилища, электростанции и линии энергоперадач, выводились из строя водопроводы и все иные системы жизнеобеспечения… При этом использовались урановые боеприпасы и другие адские новинки. На территорию Югославии за время бомбардировок было сброшено взрывчатых веществ мощностью в десять раз большей того, что привело к трагедии Хиросимы и Нагасаки. Натовцы всему миру дали понять, что самыми значимыми “общечеловеческими ценностями” являются их ракеты и бомбы. Конечно же, не просто вследствие “ошибок” летчиков и ракетчиков только за первый месяц бомбардировок среди мирного населения СРЮ насчитывалось около 1500 человек убитых и свыше 5000 раненых... Кстати, в связи с 10-летием окончания этой войны Фонд им. Слободана Ёвановича и Синод СПЦ обратились к правительству Сербии с предложением создать кладбище-мемориал жертв агрессии НАТО 1999 года. Известный писатель, академик Матия Бечкович считает:”Если этого не сделать, будет первый случай, что у жертв войны нет своего кладбища. А потом вполне может получиться, что и войны-то не было. А так пусть какой-нибудь будущий Вилли Брандт имеет место, которое следует посетить и стать на колени” (НИН. 25.06.2009. С. 12.)
Одновременно с авиацией были задействованы политики и дипломаты многих стран. В итоге, совместными усилиями вынудили-таки Югославскую армию покинуть край, уступить место наземным войскам НАТО. Сербия исходно обещала предоставить краю “больше чем автономию”; под давлением выразила готовность использовать принцип, одобренный Западом для Боснии и Герцеговины: самоуправление двух этнических общностей в общем государстве; соглашалась, в конце концов, даже принять модель, аналогичную той, что действует на Кипре. Однако все это не устраивает США и ЕС. Они не считают нужным, пока, делить Косово и Метохию, присоединять этот край к иным странам, но не желают также возвращать ему статус, имевшийся до 1999 года.
И вот уже одиннадцатый год Косово и Метохия находится под оккупацией. У этого режима, понятно, есть иное официальное название, и он прикрывается фиговым листком – Резолюцией Совбеза ООН под № 1244. Собственно, упомянутый документ заслуживает бόльшего уважения. Как-никак в нем Косово и Метохия признается неотчуждаемой составнаой частью Сербии, предполагается установление гражданской безопасности в крае, предусматривается возвращение беженцев, рекомендуется обеспечение условий для того, чтобы там складывалось пресловутое “мультиэтническое общество” – проще говоря, чтобы могли мирно сосуществовать албанцы с сербами. Да все это лишь на бумаге, которая, судя по всему, предназначалась не более чем для разового использования – чтобы огласить на самом заседании Совета Безопасности. На деле же, как оказывается, исполнять эту Резолюцию кто-то даже и не собирался, кто-то саботирует, а кто-то не может. В частности, международные силы военные ( KFOR) и гражданские (UNMIK) могут разве что охранять определенные объекты да кое-как сдерживать развязывание крупномасштабных вооруженных конфликтов. Хотя предотвратить их не в состоянии, что убедительно показали события 17 - 18 мaртa 2004 года. За эти два дня албанские террористы произвели 400 нападений и 12 обстрелов из гранатометов, осуществили 629 поджогов. Тогда 19 человек погибло, около 900 ранено (среди них 63 бойцов KFOR и 123 служащих международной и косовской полиции), изгнано еще не менее 4000 сербов, уничтожено 900 домов, а также 35 церквей и монастырей, в числе которых памятники культуры XIV – XVI веков.
Тем временем, в противовес власти республиканской, т.е. Республики Сербии, все больше полномочий присваивали себе власти местные, т.е. албанские. Между прочим, фактически не расформировывалась и UČK. Многие из ее бойцов и командиров просто перешли служить в косовско-албанскую полицию, а высшие чины получили соответствующие должности в руководстве самопровозглашенной Республики Косово. Показательно – во всяком случае, вряд ли случайно, – что до сих пор не предстал перед судом ни один из албанских военных преступников, равно как и не понес наказания ни один из тех, кто уже после 1999 года убивал, насиловал, похищал людей, разрушал храмы, кладбища и памятники православной культуры, поджигал дома сербов и уничтожал их имущество... Это, разумееется, не способствовало установлению мирных и добрососедских отношений, наоборот, стимулировало и стимулирует агрессивность албанцев по отношению к сербам, которых остается все меньше (около 130 тысяч), а оставшиеся проживают в изолированных “анклавах” – по сути, гетто нового мирового порядка. Как бы то ни было, есть серьезнейшие основания утверждать, что в Косово и Метохии проведена самая настоящая этническая чистка и что она, по стратегическому замыслу, должна была обеспечить оптимальные условия для провозглашения и безопасного существования албанской “Республики Косόва”. Несмотря на все отмеченное и подобное, как только эта республика была провозглашена (17 февраля 2008 года), ее признали США и большинство стран ЕС. Объясняя, почему это произошло, аналитики выделяют прежде всего два определяющих фактора: во-первых, Америка таким образом пытается улучшить свои отношения с исламским миром – якобы добрые свои отношения к нему прежде продемонстрировала, поддержав радикальную исламизацию Боснии и Герцеговины, а поскольку этого оказалось недостаточно, сейчас помогает создать еще одно мусульманское государство в границах бывшей СФРЮ; во-вторых, исключительное значение придается размещенной на территории Косова американской военной базы Бондстил (BONDSTEEL), которая больше всех существующих в мире, а что не менее важно – ближе других к России. Увы, большинство европейских стран идет на поводу у США, и как средство самого эффективного воздействия на правительство Сербии использует обещания принять в Евросоюз – конечно, при условии, что оно согласится на то решение статуса Косова и Метохии, которое устраивает США и ЕС.
*
Какое отношение все это имеет к нам? Затронула ли нас агрессия НАТО против СРЮ 1999 года? Касались ли нас более позднего времени сообщения: «Сожжен монастырь Святой Троицы в Мушутиште»; «Православный храм Приштины превращен в общественный нужник»; «Осквернено кладбище, разрыты детские могилы у Вучитрна»; «Осквернено сербское кладбище возле Витины»; «Произведения сербской литературы в контейнерах для мусора»…? Понятно, СМИ определенного толка внушали и внушают: “Это не наше дело”. Но в подавляющем большинстве наши соотечественники реагировали на все это не иначе как: «Боль сербов – наша боль; их утраты – наши утраты; их скорбь – наша скорбь…».
Говорящие «не наше дело» по таким поводам либо сознательно обманывают других, либо сами по неведению обманываются. Духовно-культурные связи белорусов и сербов (естественно, в более широких рамках восточнославянско-
Необходимо подчеркнуть: Косово и Метохия издревле в определяющей степени обусловливали представления наших предков о Сербии вообще. И это передавалось из рода в род! Обозначим хотя бы некоторые точки в цепи времен и поколений.
Так, в нашей письменности имеется свидетельство непосредственно времени Косовской битвы, принадлежащее перу Игнатия Смольнянина, автора “Хождения в Царьград ” (1389-1393 гг.), которое известно в двадцати четырех (!) сохранившихся списках ХV–ХVIII веков. Диакон Игнатий тогда сделал следующую запись: “В неделю минухом град Дафнусию и Корфию, и приидохом в град Австравию. И ту постоа митрополит, пытая вести о Аморате. Бяше бо Аморат пошел ругаться на сербськаго князя Лазаря, и бысть весть: убиша бо на суиме обою: и Амората, и Лазаря. И убояшесь мятежа, занеже бехом в Турськой державе...”. Более того, в пространных вариантах “Хождения” содержится отдельная «Повесть об Амурате и битве на Косовом поле»! Правда, о ней исследователи высказывают разные мнения, в том числе и такое: мол, “повесть”, непосредственно отражающая Косовскую битву, приложена позднее, причем, возможно, даже не Игнатием, а переписчиками. Но ведь это значит, что именно данное событие для переписчиков представляло столь большую значимость, что они считали нужным его описание дополнять и даже вставлять «от себя». А из этого убедительно следует, что и шесть-пять веков назад предки наши в массе, как говорится, понимали неотделимость своей истории от истории братьев-сербов, осознавали особую значимость Косовской битвы для судьбы мира.
В плане, который мы рассматриваем, безусловно, следует отметить заслуги уже упоминавшегося Григория Цамблака, который по воле князя Витовта в 1414 году был поставлен Митрополитом Киевским и Литовским с кафедрой в Вильне и резиденцией в Новоградке. Житийные тексты, «слова», «похвалы» и проповеди его переписывались на протяжении ХV-ХVII веков во многих белорусских монастырях – Жировицком, Лавришевском, Слуцком, Супрасльском. Как известно, Григорий дал основательную картину и церковной, и светской жизни Сербии в «Житии и жительстве святаго великомученика в царех Стефана Сербскаго, иже в Дечанах…», а также в “Слове о переносе мощей святой Пятницы из Трнова в Видин и Сербию”, которое содержит возвышенное прославление земли Сербской: “В каких странах столько монастырей таких больших и славных, скажи мне, в каких городах?! Где еще столько неисчислимого монашества, которое ангельской и несвязанной жизнию живет?”. А обращая внимание на этот исключительно пиететный пассаж, не следует забывать, что Григорий Цамблак землю Сербскую знал и ценил прежде всего по Косовско-Метохийскому краю, ибо до того, как обрелся в Западной Руси, он был игуменом знаменитого Дечанского монастыря – причем, в Дечанах послушание нес в 1402-1406 годах, через непродолжительное время после Косовской битвы, когда правил наследник князя-мученика Лазаря, да и сам перенос мощей святой Параскевы осуществлялся при вдове Лазаря, княгине Милице, и его сыне, Стефане Лазаревиче Высоком.
Несколько позднее во всей Руси известными стали «Житие деспота Стефана Лазаревича», написанное Константином Философом (Костенечским), «Житие Стефана Высокого», «Житие Стефана Дечанского» и «Хронограф» авторства Пахомия Лагофета. Кстати, Косовская битва и жизнь Сербии после этого судьбоносного события упоминаются в ряде хронографических текстов, создававшихся и распространявшихся в Великом Княжестве Литовском на протяжении ХV- XVII вв. (например, в хронике М.Стрийковского).
В ХVIII веке внимание к Сербии, непосредственно к Косову и Метохии в том числе, и соответствующее почитание духовно-культурного наследия сербов в западно-русской среде стимулировал Михаил (Мануил) Козачинский (1699-1755). Он сыграл весьма значительную роль в развитии сербской литературы – как автор первой национальной драмы «Трагедia, сиречь печальная повесть о смерти последняго царя сербскаго Уроша пятаго и о паденіи cербскаго царства» и поэмы “Приславна Сербије”, а также сербского просвещения – как преподаватель и ректор Славяно-Латинской школы в Сремских Карловцах. Позднее Козачинский был профессором Киево-Могилянской академии, а впоследствии стал «коадьютером» Киевского митрополита на белорусских землях, архимандритом Свято-Троицкого монастыря в Слуцке, где и упокоился. К сожалению, его творчество последнего периода жизни остается неизвестным. Однако несомненно, что личная причастность архимандрита Михаила к судьбе сербского народа имела важное значение, что он был авторитетным сербистом в белорусской среде, а этот опыт его так или иначе передавался ученикам и распространялся.
Духовно-культурные связи восточных славян с сербами, естественно, были разноплановыми. Поэтому никак нельзя обойти вниманием роль посещавших в к. ХVIII – н. XIX вв. наши земли сербов – Ёвана Раича (кстати, ученика Михаила Козачинского), Симеона Пищевича, Герасима Зелича, Саввы Текелии, Доситея Обрадовича, Эмануила Янковича, Вука Караджича, Петра I Петровича Негоша (святого Петра Цетиньского), Вука Радонича, который обучался в Шкловской школе генерала Зорича, а впоследствии стал черногорским губернатором... И, конечно же, самого Симеона Зорича-Неранджича, который с 1778 по 1799 гг., т.е. целых два десятилетия, прожил в белорусском местечке Шклов, основал там упомянутую школу с хорошей библиотекой, где были и книги на сербском языке.
Это, конечно, отдельная тема, но следует помнить также о личностях, вроде бы не имеющих прямого отношения к нашей теме. Скажем, об известных участниках освобождения Балкан, генералах Иосифе Гурко (1828-1901, уроженце деревни Высочаны Оршанского района Витебской области) и Михаиле Черняеве ( 1828-1898, детство и последние годы жизни которого прошли в деревне Тубышки Круглянского района Могилевской области, где его навещал сербский генерал Савва Груич; примечательно, кстати, что отец Михаила Черняева – выпускник Шкловского кадетского корпуса Зорича), не говоря уже о «русском консуле» Григории Щербине, который в полном смысле разделил трагическую судьбу сербского населения Косова и Метохии, там погиб от рук албанских террористов. Нельзя не вспомнить также о герцеговинском сербе протоиерее Иоанне Пичете (1844-1920), ректоре Витебской духовной семинарии, отце известного советского историка-слависта Владимира Пичеты (1878 -1947), академика и первого ректора БГУ, генетическая память которого тоже неизменно давала о себе знать.
Особого внимания заслуживают уроженцы Беларуси Александр Будзилович, Александр Погодин, Александр Соловьев – выдающиеся деятели-слависты, которые формировали общее для сербов и восточных славян духовно-культурное пространство и единое пространство историческое.
А благодаря таким «связникам» и популяризаторам поэзии южных славян, как Н Берг, А.Востоков, Н.Гальковский, Н.Гербель, М.Халанский, Н.Ястребов и другие, к началу ХХ века русские, украинцы и белорусы получили возможность вполне основательно ознакомиться с сербским эпосом, в том числе и с косовским циклом его. Примечательно, что этого рода произведения издавались, распространялись, исследовались не только в Петербурге и в Москве, т.е Великороссии, но и в Сумах, Варшаве, т.е. на периферии восточнославянского культурного ареала.
Позднее это дело достойно продолжили И. Голенищев-
Не случайно же в числе первых иконописных образов сербских святых, которые появились на Руси – лик князя-великомученикa Лазаря, наряду со святыми Симеоном и Саввой. Еще более убедительно это иллюстрируется обращением к соответствующей тематике писателей русских (например, А.Пушкина, А.Хомякова, Ф.Достоевского, Е.Чирикова, Ю.Кузнецова, Ю.Лощица, Т.Глушковой, иеромонаха Романа, П.Тихомирова и др.), украинских (Т.Шевченко, М.Шашкевича, И.Франко, Ю.Федьковича, М.Рыльского, Л.Первомайского и др.), белорусских (М.Богдановича, Н.Гилевича, Б.Спринчана, В.Дашкевича, М. Метлицкого, Г.Пашкова, М.Познякова, М.Шелехова и др.).
Обязательно следует учитывать то, что у наших предков общее представление о сербах складывалось прежде всего по описаниям и характеристикам, содержащимся в косовском эпосе, который представил изумительную галерею народных типов – не только героев-участников битвы (князя-мученика Лазаря, мужественного самоотверженного Милоша Обилича, Бановича Страхини и воинов иже с ними), но и жены, матери, сестры, возлюбленной (княгини Милицы, Матери Юговичей, Косовки Девушки), а также брата, друга, соратника, слуги (Бошко, Иван Косанчич, Голубан)... Это образы идеальные и обобщающие, олицетворяющие не одно событие и даже не отдельно взятую эпоху. Это, можно сказать, запечатленный соборной эпической памятью многих поколений универсальный национальный хронотоп, важнейшими пространственными знаками которого являются поле Косово, реки Самодрежа, Бистрица и Ситница, горы Проклетия, Голеч планина, Грмеч планина и Шар планина, города Призрен, Крушевац, Баньска, Звечан, Чечан, церкви Самодрежа и Лазарица, а временные рамки не ограничиваются – охватывают весь период борьбы «за Крест Честной и Свободу Золотую».
Поэтому не просто как шедевры поэтического творчества нашими соплеменниками воспринимались народные песни «Гибель Сербского Царства», «Смерть Матери Юговичей», «Заклятие князя”, а также “Надпись на Косовском столпе” Стефана Лазаревича, “Слово о князе Лазаре” Патриарха Даниила III, “Симонида” и “Покинутая церковь” Милана Ракича, равно как и подобной тематики произведения сербских авторов новейшего времени. Собственно, кто из сербских писателей мог пройти мимо темы Косова?! Но, разумеется, далеко не все они представлены в переводах на восточнославянские языки. Между тем, даже перечень авторов произведений на данную тему, опубликованных за последнее время в Беларуси, не так уж мал. Это поэзия Десанки Максимович, Матии Бечковича, Любомира Симовича, Милорада Джурича, Слободана Ракитича, Джоко Стоичича, Раши Перича, Адама Пуслоича, Радомира Андрича, Драгомира Брайковича, Драгана Драгойловича, Зорана Костича, Драгана Лакичевича, Любицы Милетич, проза и эссеистика Добрицы Чосича, Драгомира Попновакова, публицистика Марко С.Марковича, Марко Радуловича, Момира Лазича, Иваны Жигон, Зорана Милошевича, Слободана Ярчевича …
Особо следует отметить
В последние годы у нас проявляется огромный интерес к сербской духовной литературе. Поэтому значительная масса русскоязычных читателей постигает содержание “Косовского завета” с помощью переводимых как в России, так и в Белоруссии, трудов святителя Николая и аввы Иустина, а также, немногочисленных пока, руссоязычных текстов нынешних иерархов Сербской Православной Церкви – Патриарха Павла, Митрополита Амфилохия (Радовича), Епископов Афанасия (Евтича) и Артемия (Радосавлевича).
Поскольку поступающая по «мировым каналам» информация о том, каково реальное положение в Косово и Метохии, скудна и, как правило, далека от объективности, то для нас особо значимы
Подчеркнем: этнокультурная оппозиция «мы – они» и, соответственно, «родственное – чужое» со времен Игнатия Смольнянина (и князя –мученика Лазаря) для наших народов если не отсутствует вообще, то имеет минимальное значение. И когда русский, белорус, украинец говорит, что святыни Косова и Метохии, а также культурные памятники издревле сербского православного края являются нашим общим достоянием, это не риторика, а осознанное выражение причастности в разных планах.
И как раз эти чувства отразились у наших современников –
То, что сербское национальное тело расчленялось на части, а сейчас делается попытка вырвать еще и сердце – Косово и Метохию, – большинство граждан Беларуси, России, Украины воспринимает не иначе как общеславянскую историческую трагедию. О чем, кстати, свидетельствуют и публикации в нашей периодике ( См., например, «Царкоўнае слова» (Спец. выпуск). 1999. № 5; «Святая Русь» (Спец. выпуск), 2000, № 1; Літаратура і мастацтва, 21.02. 2003. С.3; Неман. 2005. № 1. Всемирная литература. 2007. № 1; Брестские епархиальные ведомости. 2007. № 4; Беларуская думка. 2008. № 3).
Неоднократно обращаясь к этой теме, я обычно определял Косово и Метохию как «колыбель и сокровищницу» сербской культуры. Но понял, что данное определение все-таки нельзя считать достаточным. Ведь колыбель может использоваться лишь временно, а затем передаваться следующим младенцам только до определенного момента; она перестает отвечать, как говорится, требованиям современности, да и просто изнашивается, ветшает... И сокровищница – это, в общем-то, хранилище ценностей; она имеет функции прежде всего мемориальные; к тому же сокровищницу, как и музей, в принципе допустимо перемещать... А здесь ведь речь о несравнимо более значительном. Сама по себе Косовско-Метохийская земля является общенациональным Пантеоном, кладбищем героев и средоточием святынь – свыше 1300 монастырей, церквей и церковищ, в числе которых, если говорить языком светским, более 160 памятников международного значения; здесь, как уже сказано было, находилась древняя столица правителя светского и доныне находится Трон Первоиерарха Сербской Церкви. Вот ряд определений, которые не должно и не может утратить хранить наше – восточных славян, как и сербов – коллективное сознание: «возвышенная эпопея мистики и славы православных Балкан», «лекарство от всех духовных и моральных недугов», «источник вдохновения и очищения совести всех будущих поколений». «Великий Погост», «Сербское Распятие», “Родословие Сербии”, “Судьба Сербии”, «Корневая система сербства», «Очаг сербской свободы», «Всенародный жертвенник», «Хоругвь нации», «Сербский Иерусалим», «Предел и беспредельность Сербии / Крај и бескрај Србије”, – как сформулировал поэт Бранко В. Радичевич). Если очень кратко, Косово и Метохия – это краеугольный камень в основания сербской нации, сербского государства и Сербской Церкви; а вместе с тем и пробный камень для сильных мира сего, взявшихся решать дальнейшую судьбу Косова и Метохии, а тем самым и сербской нации в целом. Обобщая же, лучше всего использовать труднопереводимое, собственно сербское, слово «ЈЕЗГРО», которое означает важнейшую составную часть существа, сердцевину – сербской государственности, национальной истории, культурной сущности, духовности. Которое означает то, что жизненно необходимо, постоянно действенно и незаменимо. И как же могут сербы отказаться от Косова и Метохии? Какой народ готов добровольно пренебречь своими истоками и духовными корнями, отдать на попрание свои святыни и отеческие гробы? А как считающий себя цивилизованным мир может допустить уничтожение сердцевины христианской сербской и общеславянской и, соответственно, мировой культуры? Это было бы воистину крупнейшим в истории нашей цивилизации, не имеющим никакого оправдания, преступлением против человечества.
*
Я благодарен судьбе за возможности узнать Косово и Метохию не понаслышке и не только по книгам да газетам. Как участнику международных славистических и писательских форумов мне довелось многократно бывать в косовско-метохийских городах и селах, во многих учреждениях образования и культуры. Особое значение для меня имеют сербские монастыри, благодаря которым я возвращался к Православию. Естественно, с самого начала был просто поражен тем богатством – изумительная архитектура, бесценные фрески и иконы, древние рукописи и старопечатные книги, неповторимо своеобразные предметы сакрального и повседневного обихода…– которое хранилось в монастырях Баньска, Гориоч, Грачаница, Девич, Дечаны, Печка Патриаршия и др. А наряду с этим, могу ответственно свидетельствовать, что наблюдал со стороны властей как федерации, так и Сербии, а прежде всего со стороны сербского населения края, не просто веротерпимость и гражданскую толерантность. Невооруженному глазу видны были не только наличие условий для мирного сосуществования, но и явная забота о культуре албанского национального меньшинства. Мне приходилось несколько раз бывать в Приштинском университете, а также в помпезной и отлично обустроенной Приштинской библиотеке, доводилось посещать Краевой архив, Художественную галерею, Национальный театр; были возможность познакомиться с работой местных издательств (которые, кстати, выпускали более 50 журналов и газет на албанском языке), а также киностудии, ТВ- и радио- центров. И все это финансировали власти Белграда, т.е. Сербии... А для объективной оценки веротерпимости не менее показательно то, что при серьезных угрозах во время боевых действий в сербских монастырях прятались и мирные албанцы. Равно как и то, что митрополит СПЦ Амфилохий лично становился на защиту мечети Байракли от разрушения, которое намеревались осуществить духовно смятенные сербы. Для меня в этом однозначно видится смысл известного, но столь трудного в осуществлении для сербов, правила: “Сохранить жизнь и спасти душу».
Пытаясь восстановить в памяти наиболее впечатлявшие факты и события, неоднократно вспоминаю 1989 год. 600-летие Косовской битвы. Общая политическая атмосфера в СФРЮ тогда была весьма напряженной: «в воздухе пахло грозой», которая не заставила себя ждать. Но, закономерно, к знаменательной дате были приурочены многие акции, торжественные мероприятия. Символичным и особо памятным является то, что из Белградской соборной церкви в монастырь Грачаница через всю страну пронесли мощи князя-мученика Лазаря, делая остановки во многих монастырях и храмах, чтобы народ мог поклониться им. А на поле Косовом непосредственно 28 июня состоялся невиданного масштаба собор – в полном смысле всенародный, т.к. в нем приняли участие сербы из всех республик СФРЮ и всего света. Безусловно, это влияло на состояние духа сербского народа. Почувствовался подъем, оптимизм. Причем надежды на лучшее будущее вселял своей речью не кто иной, как Слободан Милошевич, политический лидер Республики, в присутствии представители высшей власти СФРЮ – Анте Марковича, Янеза Дрновшека, Янеза Становника и др., а также десятков дипломатов. Вот как видится значение этого собора с нынешней дистанции: “Тогда собор на Газиместане сыграл вполне важную роль: вернул народу веру в себя, а это было ключевым для мобилизации в момент, когда грозил распад; не Югославии, а Сербии” (Јовановић В. Није то био ратни поклич // Недељне информативнее новине. 25.06.2009. С. 17).
Посещал я Косовский край и вскоре после оккупации, осенью 2000 года, с группой коллег-писателей. Тогда на административной границе края мы увидели трудно вообразимые прежде укрепления, блок-посты с огневыми точками, невероятное количество иностранной военной техники и «живой силы». А ехали мы туда, чтобы хоть как-то морально поддержать оставшихся в крае сербов. Нам хотелось засвидетельствовать, что у них все-таки есть доброжелатели. Состоялась незабываемая «встреча с читателями» в Косовской Митровице. Довольно большой зал изнутри и снаружи охранялся бойцами КФОР-а с оружием на изготовку. А пришедшие на встречу люди нас слушали с невероятным вниманием (Как мудро заметил один коллега, таких внимательных и благодарных слушателей нигде больше не встретишь). К тому времени в СМИ уже многократно упоминался мост, разделяющий город на две части, переходить который смертельно опасно. Мы сходили посмотреть его, но проверить, насколько реальна опасность, не рискнули – кроме всего, надо было еще и охрану преодолевать. На ночлег тогда отправились в мотель. Его хозяин, серб, долго рассказывал о пережитых и не прекращающихся ужасах. Я слушал и думал вот о чем: «Мы примерно одного возраста. Но для него наступило совсем иное исчисление времени, включая и время жизни. В итоге, независимо от того, что росли и воспитывались мы в подобных условиях, жизненный опыт у нас различный. Он уже не в состоянии смотреть на мир так, как я. А мне, пожалуй, теперь не дано понимать то, что со всей определенностью понятно ему, прошедшему такие ипытания…»
29-30 ноября 2007 года в Белграде проводилась Международная научная конференция «Значение сербского культурного наследия Косова и Метохии для европейской культуры». И я на нее был приглашен в числе четверых зарубежных специалистов. По большому счету, цель этого форума заключалась в том, чтобы привлечь внимание мирового сообщества к вынесенному на обсуждение вопросу. Конечно же, ради остро требующегося понимания. Мне, как и большинству участников конференции казалось, что его можно достичь. Хотя и понятно было, что провозглашение «Косовской республики» тоже вполне возможно. Все, что думал и переживал, в докладе я высказать не мог. Прежде всего, не желая, как говорится, на раны сыпать соль. Однако за товарищеским ужином сказал то, что даже самому больно было произносить. А именно: что у сербов оставалась надежда разве что на третью руку Богородицы (Имеется в виду самая почитаемая сербами икона Богородицы – “Троеручица”, которая находится в Хиландарском монастыре на Афоне. В 1999 году ее привезли в Сербию).
Однако и от нас что-то, безусловно, зависит. Поэтому в июне 2008 года учрежден общественный православный проект “Белая Русь – сестре Сербии”, целью которого является укрепление духовного единства между братскими славянскими народами, а конкретной первоочередной задачей – помощь в восстановлении одного из разрушенных православных храмов на территории Косова и Метохии. От епископа Рашско-Призренского и Косовско-Метохийского Артемия получили благословение восстанавливать церковь святой Параскевы Пятницы в селении Дрсник, куда, слава Богу, начинают возвращаться беженцы. Косовский владыка в конце мая с.г., во второй раз посетив Минск, пригласил мою маленькость принять участие в торжествах, посвященных 620-летию Косовской битвы.
Несмотря на имевшиеся проблемы, я с благодарностью принял приглашение. И не пожалел. Эта поездка на святую Косовскую землю оказалась для меня самой насыщенной во всех отношениях. Изложить упорядоченно все, что давало бы представление о жизни там, я вряд ли в силах – многое нужно еще самому “переварить”. А вместе с тем чувствую потребность, если не обязанность, поделиться хотя бы частью из того, что увидел и прочувствовал, что попробовал осмысливать и вот оформил в некое подобие “путевых заметок”, за что прошу не судить строго.
В сербскую столицу я прибыл поздно вечером. Как оказалось, владыка Артемий тоже здесь и утром будет ждать меня в своей канцелярии. Вообще, сложившиеся условия вынуждают его до 3 месяцев на протяжении года проводить в Белграде. Ему приходится не только участвовать в заседаниях Синода и Архиерейского Собора, но и решать множество проблем, связанных с жизнью косовских сербов, принимать участие в судьбах беженцев. Ведь по сути Церковь, а конкретно – оставшиеся там монахи и священники, для этих людей являются единственной опорой. К архипастырю Косовскому часто просятся на прием и другие граждане, в том числе иностранцы, которые сами ехать в Косово не могут или не хотят, прежде всего из-за опасности.
В штате канцелярии – « косовского учреждения вне Косова» – двое сотрудников, которые действительно в поте лица трудятся. Достаточно сказать, что за полгода они собрали и обработали 3 объемистых тома документов, отражающих реальную ситуацию в епархии. Это фундаментальное исследование предназначено для Синода СПЦ, чтобы он правильно оценивал выполнение принятого в 2003 г. Священным архиерейским собором “Меморандума относительно Косова и Метохии”, а в частности, результаты работ по “восстановлению” храмов и иных принадлежащих Церкви объектов, которые были разрушены. Собранные материалы убедительно показывают: здесь имеет место бессовестный обман, а на него нельзя поддаваться. Во время беседы преосвященный владыка обстоятельно разъяснил мне суть одной из спорных ситуаций: западные «благодетели» предлагают определенные средства на восстановление разрушенных объектов, но при этом настаивают, чтобы восстановительные работы вели местные албанцы (как правило, те, которые эти объекты разрушали); но ведь это значит, что за совершенные злодеяния они получают награду – работу, которой больше нигде найти не могут, и соответствующую плату; не говоря уже о том, что ранее позволявшие себе осквернять святыни то же самое позволяют себе и далее... А это не единственный парадокс в том, что касается Косова и Метохии, о чем у нас был долгий и весьма познавательный для меня разговор.
Затем владыка пригласил обедать. По дороге на обед я вспомнил, что прозападные СМИ широко пустили слух, будто владыка Артемий в столице имеет шикарные апартаменты, “палаццо”. Когда же мы приехали, убедился, что это более чем скромное жилище, причем его по завещанию оставила Косовской епархии одна верующая женщина. Включает эта квартирка две комнаты ( одна,бόльшая – владыки, другая – секретаря) и кухню-столовую. Во дворе для сопровождающих епископа монахов, правда, снимаются еще две флигельные комнатушки у соседа, с которым общий двор.
Ожидавшие нас двое монахов, Ириней и Варнава, приготовили обед. Конечно же, постный и самый простой, но очень вкусный. А пообедав, мы вчетвером отправились на Косово, в Грачаницу, где сейчас основное место пребывания владыки Рашско-Призренского и Косовско-Метохийского (епископский двор в Призрене пока не восстановлен).
Туда около 360 километров пути. По Белграду из-за пробок мы двигались медленно, а когда выехали на трассу, сидевший за рулем монах Варнава взял такую скорость, что мне, признаюсь, было страшновато. Владыка, между тем, на скорость не обратил внимания – видимо, для него это обычное дело. А нам, оказывается, нужно было спешить вот по какой причине: на границу прибудет специальное вооруженное сопровождение, и мы должны там быть в назначенный час. Да как ни старался наш водитель-ас, мы все же не успели, попав сначала в затор из-за дорожного происшествия, затем, при попытке объехать, натолкнувшись на вереницу тягачей, которые занимали полностью всю проезжую часть дороги, а двигались медленно. Так что в село Мердаре, являющееся теперь пограничным пунктом, прибыли мы с опозданием на целый час. А там владыку и меня сразу же пересадили в бронированный очень комфортный джип. Поскольку мне довелось перемещаться там все время таким образом, опишу вкратце основные моменты этого непривычного явления с постоянно меня смущавшими процедурными требованиями. Посадка в бронеджип и высадка из него осуществляется по строгим установлениям при участии, как правило, четырех военных в полной экипировке. Они, в соответствии с установленным порядком, открывают дверки джипа (одновременно две открывать категорически запрещается), указывают, кому с какой стороны садиться, кому первым заходить или выходить (очередность каждый раз меняется по их усмотрению, при этом соблюдается интервал в 3 минуты) и т.д. Двое из них всегда следуют в машине; оба с оружием и радиотелефонами, посредством которых связь держат с постами на дорогах. Владыка должен заказывать сопровождение заранее, минимум за два дня. А вообще все сопровождавшие нас в разное время бельгийцы, Болгары словаки, и шведы были весьма корректными, так что мне хотелось считать, что они, пожалуй, в душе сочувствуют сербам.
Когда бронеджип от границы двинулся в сторону Грачаницы, я из окна стал внимательно вглядываться и сравнивать с тем, что видел 9 лет назад.
Изменения значительны. Укрепленных огневых точек уже не видно, бронемашин с пулеметами стало заметно меньше. А вдоль дороги появилось много новых домов – правда, почему-то не достроенных, не оштукатуренных, без окон без дверей... Как выяснилось, это строят себе новое жилье албанцы, намеренно оставляя пока в состоянии незавершенном – если вдруг начнут действовать нормальные законы, можно будет оправдываться, что строили как временную торговую точку или склад (Иногда недостроенные здания действительно используются в подобных целях). Сейчас основной стратегический расчет албанцев – занять земельные участки именно возле больших дорог, обозначив таким образом свои преимущества на основании права силы. Впоследствии же по европейским законам отнять у них собственность будет практически невозможно. А на то, что они отняли, сейчас ведь закрывают глаза, а потом забудут... Собственно, кому какое дело до того, что “новые албанцы” строят себе коттеджи не на собственных участках, а буквально рядом с сожжеными, разрушенными дотла или полуразрушенными домами сербов, которых отсюда изгнали и никто не дает гарантий, что им позволят когда-нибудь вернуться. Но если понимаешь, что к чему, смотреть на это тяжело и больно, даже если ты совсем, что называется, посторонний. Особенно, если рядом с разоренными сербскими очагами видишь, помимо “новонедостроек”, и множество шикарных сооружений с вывесками: ALBANI , BEKO, BINI, ILIRI СОМ, ELEX, EURO PETROL, KOSOVA PETROL, PETROL SLOVENIJA, STANDARD BENZ, UNIKONZUM PETROL, AUDI, BOSCH, GORENJE, HANSA, MERSEDEZ, NISSAN, PEUGEOT, SAMSUNG, SKODA UNICREDIT BANK... или небоскреб с надписью: HVPO. И всюду флаги Албании, ЕС, НАТО, США, Косова, но не Республики Сербии.
По пути встречается немало (точнее, даже слишком много) автосервисных и заправочных станций, а также бензоколонок и мастерских помельче да победнее. Как утверждают аналитики, сейчас Косово – самая большая стройка Европы, которая финансируется странами ЕC и Персидского залива, а также международной наркомафией. Ничего не строится только в населенных пунктах, где компактно проживают сербы.
Проехали мимо указателя, на котором написано “Самодрежа”. Так называется река, вблизи которой шла Косовская битва, и церковь, в которой причащались накануне битвы сербские воины, а также – сербское село. И вот перед глазами картина: сожженные или взорванные дома-скелеты, с зияющими провалами вместо дверей и окон, а рядом, на тех же усадьбах, десятка три новых построек – судя по всему, явно албанских, поскольку виден также новый минарет ( Вообще, минаретов и мечетей стало здесь во много крат больше; по некоторым сведениям, за последние десять лет их возведено около 400, в основном, на деньги из Саудовской Аравии; сам лично я видел три минарета в одном селе Вучитрн). Такая вот картина. Увы, типичная. Как и вид сербских кладбищ, которые некому охранять и за которыми некому ухаживать. Они крайне запущены, с разбитыми памятниками, поваленными либо согнутыми крестами. Именно такие довелось увидеть и вблизи Самодрежи, и у Митровицы, и в Приштине. В отличие от них, кладбища другой части населения края выглядят совершенно по-другому: на них аккуратные белые памятники-столбики и развевающиеся албанские знамена.
Названия населенных пунктов, мимо которых и через которые мы проезжаем, сплошь явно сербские, причем, как правило, на протяжении многих веков известные по историческим документам: Бабин Мост, Брезница, Велика Река, Вучитрн, Думница, Драгош, Лазарица, Милошево, Митровица, Обилич, Смрековица.... Тем не менее, придорожных надписей по-сербски нет. Они-то и есть вроде бы, но выполнены по-албански и продублированы тоже латиницей, которая, фактически, является хорватской. Тогда какой смысл имеет дублирование? А оно в таком виде осуществлено, оказывается, еще и ради замены исторических топонимов: к примеру, вместо “Обилич” по-албански теперь записано “Кастриот”, вместо “Србица” – “Скендербег”.
Подъезжаем к селу Грачаница, основой и ядром которого является православный сербский монастырь с церковью в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Построил эту церковь Милутин примерно в 1315 году на фундаменте еще более ранних времен. Кстати, история строительства излагается в грамоте (повељи), записанной на стене храма. По достоинствам архитектурного решения и ценности фресковой росписи этот храм относят к наизначительнейшим достижениям средневекового искусства не только Сербии, но и всей Европы. Красота сооружения – не в грандиозности, а в найденных пропорциях, чудном разнообразии элементов, в специфике творческого развития византийских традиций храмостроительства. Дважды (в конце XIV и в середине XV вв.) монастырю наносился большой ущерб: сгорела башня, исчезло ценнейшее собрание книг. Восстановление произведено в XVI в. Тогда же здесь некоторое время действовала вторая на сербских землях типография: 1539-м годом датируется изданный здесь “Октоих”, широко известный в православном мире. Однако нападения и грабежи монастыря не прекращались. Тем не менее значительную духовно-культурную ценность сохранил до наших дней.
Фресковая роспись, выполненная в основном еще до смерти короля Милутина (1321 г.), связывается с именами знаменитых мастеров Михаила и Евтихия, которые принесли в Сербию стиль, названный впоследствии “ренессансом Палеолога”. В Грачанице он представлен рядом циклов, самостоятельных композиций и отдельных изображений, которые считаются вершинными образцами фресковой живописи. Особое внимание вызывают иллюстрации Великих праздников, Страшного Суда, Страданий Христа, кýпольное изображение Христа Пантократора, образ Ильи Пророка в пустыне, ктиторская композиция с портретами короля Милутина и королевы Симониды, а также “лоза”, т.е родовое древо, Неманичей.
Рядом с церковью – жилые корпуса монастыря. В одном из них размещается епископ Артемий с ближайшими сотрудниками-монахами. Здесь же поселили и меня. Монастырь обнесен стеной, изначально имевшей оборонительную функцию, которая весьма кстати оказалась и в ХХІ веке. Более того, сейчас у монастырских ворот круглосуточно вахту несут кфоровские наряды: в полной экипировке, по два бойца днем и по четыре с наступлением темноты. В создавшихся условиях только это помогает обеспечивать относительную безопасность как насельникам монастыря, так и жителям села, численностью около 5 тысяч, и осевшим здесь беженцам. Поэтому, соответственно, монастырь выполняет функции основного центра духовной и культурной жизни края. Именно в Грачанице сосредоточивается празднование годовщины Косовской битвы – служится архиерейская Божественная Литургия, собирающая народ не только с близлежащих мест, а после Литургии совершается традиционный сербский обряд преломления праздничного хлеба. Но помимо этого торжества включают, как правило, целый ряд соответствущих мероприятий: Фестиваль народной песни, “Видовданское поэтическое причастие”, Конкурс красоты (подчеркну: этот, в отличие от всех нам известных, – целомудренный и честный, когда народ избирает “Косовку-девушку”, т.е. юную особу, отвечающую требованиям эпического народного идеала), а также чествование многодетных матерей.
Как гость правящего архиерея Косовско-Метохийского я имел честь и большую духовную радость присутствовать на всех упомянутых мероприятиях. Поэтому к уже сказанному хочу добавить по нескольку слов о том, что особенно заинтересовало и тронуло.
Во-первых, это “Поэтическое причастие” – вечер-фестиваль, на который съехались поэты-сербы со всех концов бывшей Югославии; во всяком случае, там я встретил десятка полтора своих приятелей, знакомых коллег из Белграда и Крушевца, Баня Луки и Нового Сараева, Гнилана и Приштины, Кралева и Ниша... На этом вечере подводились итоги ежегодного конкурса и вручались неординарные награды – Крест князя Лазаря, перо Стефана Первовенчанного, кондир (кувшин) Косовки-девушки, Грачаницкая грамота. Затем награжденные, а также другие авторитетные писатели, выступали перед неравнодушной публикой, которая заполняла весь монастырский двор. И я недостойный был удостоен чести сказать что-то (Читал перевод “Разговора с Косовом” Десанки Максимович, печатавшийся в журнале “Полымя”).
Во-вторых, никак не могу обойти вниманием то, что епископ Артемий совершенно правомерно определил как “самый радостный момент праздника” – вручение наград косовским матерям-героиням, как это у нас называлось. Владыка сам утвердил орден “Мать девяти Юговичей” двух степеней. И вот уже 17 лет им награждаются многодетные женщины. В этом году орден получило 68 матерей, из них около 20 – орден высшей степени, т.е. золотой. На то, как получали ордена сербки с традиционными именами Зорица, Милица, Гордана, Лиляна, Сладжана, Снежана, Бранка, Загорка..., невозможно было смотреть без умиления, без слезы. Но и без тяжелых мыслей о “демографическом кризисе” в значительно более благополучных регионах Сербии, а также моей Беларуси. Эти женщины, равно как и мужья их, самым убедительным образом свидетельствуют, что дело вовсе не в материальных условиях. Скорее наоборот, как раз самоцельная устремленность к благополучию ведет к утрате чувства долга, равно как и важнейшего инстинкта – продолжения и сохранения рода. Так что каждое последующее поколение людей, не испытывающих настоящей нужды и лишений, все безогляднее и безумнее игнорирует не только опыт предков, но и основные законы природы... Поэтому инициативу владыки Артемия поддержало Министерство Республики Сербии по делам Косова и Метохии, став прилагать к епископскому ордену по 100 евро на каждого ребенка. Деньги, в обшем, не ахти какие. Но для семей, в которых, как правило, и кормильцы не работают, поскольку не могут найти здесь работу, они значат очень много. А тем более, что при оглашении награжденных звучало и такое: “...11 детей, осталась без мужа”. Опять-таки, следует учесть, что правительство небогатой и запутавшейся в тенетах международной политики страны все же хоть как-то взялось поддерживать таких граждан. Ведь до этого косовские сербы поддержку и опору имели только от Церкви. Лишь в стенах монастырей можно было искать и найти убежище, лишь монахи и местные священники могли дать кусок хлеба, лишь епископ Артемий вставал на защиту обездоленных и униженных. Причем это продолжается, чему я неоднократно был свидетелем. К владыке “по личным вопросам” люди обращались даже во время проходивших мероприятий, а утром 29 июня около 10 человек прибыло на прием. В моем присутствии звонили по стабильному и мобильному телефонам – совершенно незнакомые, поскольку он уточнял имена. Что звонят напрямую, зная номера его телефонов, столь многие, не могло не удивить, и я сказал владыке об этом. Он, вздохнув, объяснил просто: “Так ведь это люди в отчаянном положении. Многие без крыши над головой, без работы, без гроша и без куска хлеба... Просят помощи. Как же не отозваться, не помочь?!” И еще одна деталь: во время совместных поездок я заметил, что епископ Артемий постоянно что-то записывает на карточки. Как выяснилось, по ходу фиксирует нужное, чтобы потом занести в дневник. Ежедневных записей у него уже 15 объемистых блокнотов. Это бесценный материал для сербской истории – страдальческой, мученической, несчастной по меркам человеческим и земным. Но ведь есть и другие мерки, определенные Богом. Именно о них нельзя, да и невозможно, забывать “во дни торжеств и бед народных”.
На день 15/28 июня, когда произошла Косовская битва, приходился праздник святых пророка Амоса и мученика Вита (в сербской традиции – Вида, отчего закрепилось народное название Видовдан, т.е. Видов день). Позднее он стал и днем всенародного поминовения князя-мученика Лазаря, косовских героев и всех доблестных предков. В этот день с первых же лет после битвы народ на самόм Косовом поле поминал погибших. Но турки запретили такие окрытые массовые поминовения; и они стали проводиться в селениях, местных храмах. Сначала это имело сугубо религиозный характер, но позднее дополнилось и фольклорными элементами – соответствующими обрядами, песнями, танцами. Кстати, по народным представлениям, накануне в полночь на Косовом поле все воды краснеют; существует традиция собирать косовские полевые пионы («божури») – цвета крови, символизирующие жертвенность. Народная память представляет этот день как непременно ясный. В нынешнем же году установилась дождливая погода, которую следовало ожидать и на Видов день, чего, по верованиям народа, еще никогда не было. И накануне владыка Артемий, вздохнув, процитировал строки Негоша: «Бог се драги на Србе разљути за њихова грдна прегрешења...» Но все-таки Бог миловал – погода улучшилась, будто специально ради праздника.
Нынешний год является особенным в связи с двумя «круглыми» датами – 620 лет после турецкой агрессии (Косовской битвы) и 10 лет после натовской агрессии. Хочешь – не хочешь, задумываешься о многом. А поводом для раздумий становятся и некоторые частные моменты. Даже рискуя быть обвиненным в излишней склонности к мистицизму, нельзя не обратить внимание на то, что сама дата Косовской битвы была для сербов роковой на протяжении всего 620-летнего периода. Именно в этот день, 28 июня, происходило следующее: 1914 г. – в Сараеве совершено покушение на жизнь австрийского престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда, что стало формальным поводом для начала Первой мировой войны; 1919 г. – Германия подписала Версальский договор, после чего он вступил в действие, закрепив идею Королевства сербов, хорватов и словенцев; 1921 г. – в Белграде коммунисты совершили покушение на жизнь регента Александра и начался т.наз. Видовданский судебный процесс; 1941 г. – в новообразованной фашистской Независимой Державе Хорватской проведены массовые карательные операции против сербов Боснии и Герцеговины, Краины и Славонии – по сути, на всех территориях, которые вошли в границы НДХ; 1948 г. – в Бухаресте принята Резолюция Информбюро Коминтерна, которая противопоставила ФНРЮ социалистическому лагерю, а тем самым и всему славянскому миру; 1990 г. – приняты поправки к Конституции Хорватии, в соответствии с которыми сербы перестали считаться конститутивным народом этой республики; 1991 г. – в Словении начались действия против ЮНА (а считалось, что против сербов), и это послужило началом распада СФРЮ, вследствие которого более всех республик пострадала Сербия; 2001 г. – сдан Гаагскому трибуналу накануне “выкраденный” натовскими спецназовцами из тюрьмы Слободан Милошевич.
А каким был Видов день этого года, можно судить прежде всего по тому, что происходило на Газиместане, возвышенности посреди Косова поля. Согласно преданию, это основное место битвы. На нем в 1953 году был возведен памятник в форме средневековой башни, высотой 25 метров. У основания башни на бронзовой доске – поэтические цитаты о битве. Собственно, этот памятник располагали неподалеку от места, где находился мраморный столп, который в память о гибели князя Лазаря поставил его сын, Стефан Лазаревич. Потом столп исчез. В 1989 году на том же месте был установлен новый и восстановлена пространная надпись.
Памятник-башню, находящуюся примерно в 500 метрах от шоссе, я видел из окна кфоровского джипа 26 июня, когда только приехал. Был уже вечер, но башня выразительно очерчивалась на фоне сумерек. Видел и 27-го около полудня, когда мы направлялись в Косовскую Митровицу. Тогда она показалась мне печальной, едва не мрачной. И 29-го, после праздника, на обратном пути в Белград, видел примерно такой же. А вот 28-го – иной. Не только потому, что я имел возможность обойти ее вокруг и продолжительное время побыть у ее подножия. В этот день она издали тоже выглядела иначе. С двух ее стен от самого верха до земли свисали огромные полотнища: одно – икона св. князя Лазаря, другое – сербский флаг. Как раз под иконой сооружен помост, на котором четыре архиерея в сослужении иереев и иеромонахов совершили чин поминовения героев Косовской битвы и всех за веру и отечество живот положивших. Истово молились как священнослужители и монашествующие, так и миряне всех возрастов и сословий. А надо отметить, что вместе с косовским сербским народом на торжестве присутствовали министры из Белграда, авторитетные деятели науки, культуры, литературы и искусства, лидеры патриотических организаций из отечества и зарубежья, участники молодежного марша «Белград – Грачаница – Газиместан», а также наследник сербского королевского престола Александр Карагеоргиевич с супругой Катариной. 28 июня Газиместан воспринимается как центр всей Сербии, о чем свидетельствует и складывающаяся здесь общая атмосфера. Молитвословия звучали в благоговейной тишине, просто невероятной при столь большом стечении народа. Какова численность участников этого Видовданского собора, не могу сказать точно. Наблюдения же таковы: на шоссе, по обе стороны дороги, сворачивающей к памятнику, тянулись длинные хвосты автомобилей, и в том направлении, которым возвращались мы, хвост растянулся где-то на два километра; там я насчитал и более сорока автобусов, а потом сбился со счета. Спрашивал об этом у офицера-болгарина из сопровождения, который сказал, что около 8 тысяч, по их подсчетам, но возможно, и больше. Так или иначе, собралась огромная масса народа с иконами, национальными сербскими флагами, патриотического содержания плакатами и транспарантами. Непосредственно Газиместан охранял словацкий контингент КФОР, посты которого располагались в разных точках, включая и верхнюю площадку-крышу башни. А порядок обеспечивала также международная и косовская полиция.
Этот праздник, естественно, обсуждался и в народе, и в СМИ различных ориентаций. Часто проводились сравнения с 1989 годом, когда число участников Видовданского собора достигало миллиона – а по некоторым источникам, даже превышало миллион, и когда с вызвавшей исключительный резонанс речью здесь выступил Слободан Милошевич. Далеко не все, правда, относились и относятся к этому одобрительно. Многих и тогда возмущало, что Милошевич прилетел на Газиместан вертолетом, произнес свою речь и улетел... Даже не навестил Грачаницу, не поклонился мощам святого князя Лазаря, великого предшественника. Вспоминают также 1999 год, когда Видовдан праздновался буквально две недели спустя после завершения бомбардировок – при всего двух десятках участников.
Однако вернусь к Видовдану 2009 года, который для меня продолжался исключительно впечатляюще. Владыка Артемий пригласил поехать вместе с ним, отправляясь совершить молебен на месте строительства монастыря в честь св. князя Лазаря. Место это – на вершине горы Голи Брег неподалеку от Лепосавича. Ровно год назад там установлен крест. А за это время осуществлен выкуп земли и проложена дорога по горному склону. Мне, выросшему и всю жизнь прожившему в низинно-равнинных местностях, дорога эта была отнюдь не привычной, мягко говоря. Она довольно узкая, без ограждений, а склон, по которому она вьется, – не что иное, как обрыв, глубиной до километра. Зато с вершины, где построят святую обитель, открывается пейзаж неописуемой красоты. А к тому же видны основанные недавно еще два монастыря – в честь Иоанна Крестителя и преподобной Параскевы. Причем, соответственно, вместе они образуют единство, которое видимо в буквальном смысле воочию. Владыка, рассказывая и показывая это, многозначительно отметил: как в средневековые времена. Молебен с участием значительного числа местных жителей (а стоит подчернуть, кстати, что некоторые добирались пешком) тоже прошел очень торжественно. А после молебна прибывших сердечно и щедро, как могут только сербы, угощали. Дивной была эта трапеза на горе, под открытым небом, которое здесь казалось близким. Да и обычный в таких случаях разговор “за жизнь” здесь имел свое содержание. Настрадавшимся и непрестанно бедствующим людям, конечно же, нужно было поделиться, рассказать о беззакониях и своих несчастьях. Однако они более всего и серьезнее говорили о строительстве монастыря. Вот при общении с такими людьми в таких условиях и начинаешь хоть как-то конкретизировать содержание отвлеченных понятий “вера”, “духовность”, “культура”, а также понимать, что они основательно расходятся с подменяющим теперь их понятием “цивилизация”. И, соответственно, осознаешь, что как отдельные люди, так и целые народы, обычно тяготеют либо к одному, либо к другому. Для одних на первом плане материальное благополучие, для других – духовная благодать; одни озабочены тем, чтобы скорее достичь удовлетворения каждодневных потребностей, почитая разве что золотого тельца (доллар и овечку Долли, как говорится в последнее время), а другие – чтобы приобщаться к вечности, почитая то, что нетленно и свято во все времена.
У меня нет сомнений насчет того, к какой из упомянутых категорий относятся косовские сербы, с которыми я встречался во время этой поездки описанных и не упомянутых пока ситуациях. Они помнят о духовном, о вечном, и подвижнически свидетельствуют: “Вот ценности, ради которых стоит жить, но ради которых стоит и умереть, когда потребуется. Они важнее и прочнее обычной земной жизни. Это завет святого Лазаря, это завещание для каждого серба…»
Из мероприятий, в которых довелось принять участие, стоило бы отметить еще торжественное заседание Совета Приштинского университета в изгнании, уже менявшего временные пристанища и сейчас пребывающего в Косовской Митровице. Но это, пожалуй, тема отдельного разговора.
В целом же, обобщая свои впечатления о нынешних условиях жизни сербского народа в Косово и Метохии, я без оговорок принимаю как истину то, что услышал от владыки Артемия на встрече со студентами и преподавателями филфака БГУ: “... Последние десять лет превосходят своей жестокостью все, прежде пережитое и ставшее достоянием истории. Косово и Метохия на Кресте! Возможно ли представить более страшную картину? Под Крестом не говорят. Под Крестом немеют от боли и сдерживают рыдания. Ведь и Он на Кресте безмолствовал. Он претерпевал страдания. И молился о своих мучителях: “Отче, прости им, ибо не ведают, что творят”. Так молился Распятый Господь. А мы, сораспятые с Косовом и Метохией, не смеем повторить эти святые слова. Ибо наши мучители очень хорошо знают, что творят и посему это творят. И то, что они, косовские албанцы – террористы и преступники, творят в Косово и Метохии да с Косовом и Метохией, известно всему миру...”.
Прерываем цитату именно в этом месте, ибо она тоже указывает на камень преткновения – “весь мир”, который в данном случае заявляет о себе, мягко говоря, неоднозначно. А ведь правда-то одна. И хочется, чтобы весь мир принял ее не только в уши, но и в души. Пока этого не скажешь. Однако “пребываем в надежде”, – как неоднократно говорит владыка Артемий.
Комментариев нет:
Отправить комментарий